Альтернатива

В мае ныне далёкого 2007 года по Кубани пополз слух, что на Волгодонской АЭС случилась авария, произошёл выброс радиации и радиоактивное облако уже движется на Краснодарский край. В общем, классическое «все умрём если не сегодня, то завтра к обеду».

Слух лёг на благодатную постсоветскую почву, унавоженную бреднями о «чернобыльских дайверах» и «сомах-мутантах». Часть обывателей, несмотря на жару и духоту, принялась наглухо закрывать окна. Особо «образованные» начали скупать йод, молоко и красное вино для выведения радионуклидов. Последнее порадовало скучающих майским вечером мужиков. А чтобы полностью гарантировать организму защиту от радиации, самые крепкие мужчины не стали мелочиться и сразу закупили коньяк.

Естественно, через несколько часов такой активной борьбы за жизнь многим стало совсем плохо. Наконец, городские службы почуяли что-то неладное по увеличению числа звонков на станцию скорой помощи и поняли, что ещё пару часов такой битвы за здоровье и придётся вывозить из квартир трупы. Но все попытки успокоить население имели малый эффект. Борьба за жизнь шла насмерть. Только к утру следующего дня обыватель стал приходить в себя.

Ничто так хорошо не работает на «кухонных философов», как пугающая сплетня.

Правда, ещё несколько дней подряд и в Сети, и по телефону некоторые граждане продолжали обсуждать какие-то подробности несостоявшейся «аварии». И делали они это с прямо-таки мазохистским удовольствием. Несуществующее «радиационное облако» дало повод проклясть в очередной раз всё начальство, рассадить по кольям чиновников, а скорую помощь, которая на фоне паники опоздала на полчаса, сжечь, как только машина въедет во двор. Парадокс? Нет, народ погружали в психоз годами.

Именно поэтому до сих пор немногие граждане с крепкой памятью, но с жидкими, как детский понос, нервами невольно нервничают при упоминании Волгодонской АЭС. Примерно такой же статус приобрело название «Верхний Ларс», хотя, конечно, со своей спецификой.

Ах, не берегут они себя

МАПП (многосторонний автомобильный пункт пропуска) «Верхний Ларс», который сейчас перепуганные «беженцы» называют КПП, чтобы звучало по-военному опасливо, до событий 2022 года славился разве что своим специфическим климатом и сложным рельефом местности. Сам пункт располагается на высоте свыше 1000 метров прямо на Военно-Грузинской дороге, которая появилась ещё в начале XIX века, после того как Картли-Кахетия приняла российское подданство.

Учитывая всю эту специфику, «Верхний Ларс» всегда был проблемным местом — ливни, снегопады, сход селей, размытие дороги и прочие сюрпризы нашей природы. Однако, несмотря на эти очевидные объективные факты, обывательские обвинения сыпались чаще всего только на таможенников и пограничников. Жаловались и туристы, требуя расширить МАПП. Зачем это делать, если грузинские власти регулярно грозятся закрыть границу с ненавистным «Мордором», а иногда и блокируют работу пункта, непонятно…

И вот грянула новость о начале частичной мобилизации. И как говорится, понеслось.

С каждым днём новости с Верхнего Ларса всё больше напоминали вести из параллельной реальности. Светлоликие, тонко чувствующие, необычайно образованные и «рукопожатные» неповторимые «снежинки», будто перепуганное коровье стадо, бросились через границу, затаптывая друг друга. Все эти «яркие индивидуальности», подстёгиваемые сплетнями оппозиционных СМИ, словно хлыстами, настолько оторвались от реальности, что последствия не заставили себя долго ждать.

Современные «беженцы» как-то не оправдывают ожиданий.

Во-первых, этот «цвет нации» ломанулся через горный перевал без тёплой одежды, как будто в случае форс-мажора они смогут со своего смартфона вызвать Uber ну или заказать суши. Те же, кто озаботился наличием верхней одежды, сделал это как посетитель кафе или горожанин, прогуливающийся в парке.

Во-вторых, в порыве доминирования собственной оригинальности они явно не предполагали, что окажутся далеко не одиноки, а потому не взяли с собой запасов еды и воды. Наверное, эти «дальновидные» персонажи ожидали увидеть на высоте более 1000 метров с десяток пиццерий и «смузярен», а заодно и барбершоп с бесплатным Wi-Fi.

В-третьих, взгромоздившись на горный хребет и отчаянно поливая информационными нечистотами бывших соотечественников, уже на второй день светлоликие начали клянчить помощи у этих самых соотечественников. Конечно, народ у нас слишком милосердный и не злопамятный, но помогать кому-то на 1000-метровой высоте в 20 км от ближайшего более-менее крупного населённого пункта затруднительно само по себе. К тому же стало известно, что в «стаде» начало процветать воровство, в частности, продуктов, смартфонов и прочего.

Учитывая столь мудрое поведение, невольно воображение рисует всем известную картину. Сидит на горном хребте отец Фёдор с украденной колбасой в руке, а внизу Остап Бендер взывает к последним остаткам разума гордого покорителя горных вершин: «Отдай колбасу, дурак! Я всё прощу!»

Но словно и всего этого было мало, так наши «беженцы» создали множество страниц в социальных сетях и активизировались на форумах, распространяя сплетни, будто подбадривая друг друга для большей коллективной скорости «стада». Так, один из волонтёров, который откликнулся на мольбу о помощи новоявленных «беженцев», описал в Сети весьма специфическую внутреннюю атмосферу светлоликой публики так: «Два дня туда ездил, на третий отказался. Нет, я никого из них не осуждаю. Просто, во-первых, они относились к нам, как будто мы им что-то должны, хотя даже воду и еду мы покупали за свои деньги. А во-вторых, они стояли в пробке по несколько дней и даже между собой не познакомились. Они не помогали друг другу. Им наплевать на весь мир, кроме самих себя!»

В общем оригинальные «снежинки» быстро таяли при более пристальном внимании к ним. И в большей степени через различные сетевые ресурсы они сами заявляли об этом. Свобода слова порой иронична — только дай дураку высказаться, как бы жестоко это ни звучало.

Беги, Форрест, беги!

Несмотря на очевидно трагикомичную ситуацию, оппозиционные СМИ, разнообразные блогеры и ботовые фермы ЦИПсО, куда ныне без них, принялись конструировать для бегунков имидж страдальцев. Эту исключительно колбасную миграцию сразу же вооружили удобными для собственного оправдания нарративами вроде «мы против войны». Кривовато? Отнюдь. Когда в Сети не покладая рук трудится целая армия «дочерей офицеров», сойдёт и этот фиговый листок.

К тому же нашей оппозиционной общественности, которая в крупных масштабах мигрировала гораздо раньше и с куда более высоким комфортом, остро требовались свои мученики и сакральные жертвы. С ними большой дефицит. Ну не тянут Алла Борисовна, Андрей Макаревич и Борис Гребенщиков, обживающие респектабельные апартаменты Израиля и Великобритании, на страдальцев.

Ни капли не удивляет и поведение тысяч «сентябристов», как их остроумно прозвали в Сети. Это стадное чувство — не какая-то психологическая загадка.

Во-первых, с 90-х годов этих «сентябристов» выращивали в формате постоянных потребителей, а потребитель остро чувствует веяния таких иррациональных вещей, как модные тенденции. Законодателем тенденций, увы, остаётся Запад. Ему выгодны именно потребители, личность которых определяется маркой кроссовок и лейблом майки, а потому любая вибрация устоявшегося мирка вводит их в истерию. Во-вторых, современный мир иллюзорен, в нём картинка, муссируемая в СМИ и социальных сетях, стоит гораздо дороже реальности. Поэтому россказни про одну винтовку на отделение, ржавый перочинный ножик и сухпай из трёх заплесневелых коржиков снова, как ныне говорят, отлично зашли. И в-третьих, нельзя забывать о колоссальной самовлюблённости этой публики. Под сурдинку дикого хайпа они уже грезили сетевой славой бунтарей и пацифистов, идущих против системы.

Без юмора сложно воспринимать сюр на Верхнем Ларсе.

Конечно, большая часть населения не проявила должного сочувствия к «сентябристам». Наоборот, в Сети появились довольно забавные мемы и фотожабы на ситуацию вокруг Верхнего Ларса.

Но интересен другой нюанс — никто не вспомнил, что с 2014 года через другую границу шли вполне себе «старомодные» мигранты. Это были люди, которые в самом деле бежали от войны и считали, что бегут не просто за границу, а на Родину. Им редко собирали гумпомощь, волонтёры не стояли у пунктов пропуска с горячим чаем наперевес, и, конечно, оппозиционеры не распускали показных соплей и не лили слёзы литрами.

Гуково — забытая боль…

МАПП «Гуково» с российской стороны и МАПП «Червонопартизанск» со стороны теперь уже ЛНР до 2014 года был просто ещё одним пунктом пропуска, затерянном в донбасской степи. Обычные для подобных учреждений проблемы — бюрократия, очереди дальнобойщиков и мелкие стычки в стиле «вас тут не стояло». А вот молодёжь, верно, вынесла тёплые воспоминания.

Свежеиспечённые студенты и прочий молодняк стекался сюда из-за Duty Free. Прикупив «мерзавчиков» с экзотически-манящими напитками разного уровня крепости, они устремлялись к берегам озёр или забирались на терриконы, чтобы, вдыхая ароматы какого-нибудь кубинского или доминиканского рома, мечтать о дальних берегах, океанах и таинственных островах, точь-в-точь как у Жюля Верна.

Война всё изменила. Изменились правила пересечения, изменились люди, окончательно деградировала инфраструктура, которая и до этого дышала на ладан. Мужчины и женщины, старики и дети переходили границу не ради встречи с родственниками, не ради покупок или отдыха — они бежали от бомбёжек в поисках буквально любой работы или в надежде спасти своих детей, а быть может, дать им будущее.

Одним из самых популярных видов транспорта здесь являются пресловутые «бусики» — микроавтобусы. Никаких билетов, никакой страховки — только имя в замусоленной школьной тетрадке и сумма напротив.

Сам МАПП — это просто несколько строений и навес из листового металла, Рядом, по обе стороны границы, к пункту примыкает вездесущий Duty Free. Всё это богатство разделено полосой нейтральной территории длиной в километр, через которую проходит автомобильная трасса, хотя это очень громко сказано. Километр этой, с позволения сказать, дороги летом напоминает прогулку на свежем воздухе по сильно пересечённой местности, а вот осенью, зимой и даже в середине весны это становится гонкой на выживание.

МАПП «Червонопартизанск».

«Бусики» не имеют права его пересекать, как и некоторые автобусы, а потому пассажиры вынуждены покинуть транспорт и пройти этот километр пешком.

Скромное расстояние ночью погружается в непроглядную тьму, т. к. никаких фонарей здесь нет. Дорогу окаймляет разве что ржавая сетка-рабица на покосившихся столбиках. В кюветах то тут, то там валяются брошенные впопыхах автомобили. Дорожное полотно будто перепахано артиллерийским обстрелом, некоторые выбоины глубиной сантиметров сорок. А за сеткой мрачнеют скелеты домов и хозяйственных построек, которым просто не повезло среди бескрайних просторов Советского Союза оказаться именно на этом километре.

И вот этот путь почти каждый час проходили люди. Мужчины навьючивали на себе нехитрый скарб, женщины тащили сумки на колёсиках, которые постоянно отлетали с жалобным скрежетом, или же несли на себе детей, т. к. коляска не проедет здесь и метра.

До сих пор в памяти разговор со случайным собратом по несчастью на том самом заветном километре. Кряжистый мужчина с натруженными руками и небольшой сумкой попросил у меня закурить. Он каждые выходные переходил границу, а в этот раз ему пришлось её пройти второй раз за сутки.

— А в чём беда дважды в сутки пройти МАПП? — спросил я.

— Могут и не пропустить, некоторое время не пускали. Тогда на смену опоздаю, — покачал мой собеседник головой.

— А как же вы обратно в город? До него километров пятнадцать… — удивился я его несколько апатичному спокойствию.

— Не в первый раз, — махнул он рукой.

В темноте, на холодном ветру, в условиях снегопада или дождя, без надежды на отсутствующие междугородние автобусы, которые в условиях комендантского часа рано прекращают ходить, и без надежды поймать попутку прогулка в 15 километров даже для взрослого мужчины может кончиться плачевно. Что уж говорить о женщинах…

Нет надежды и на отсутствующие пункты обогрева. А в вышеуказанных Duty Free или в одиноко стоящем ларьке «Блинок» обогреться не получится, разве что побаловаться и чаем, и горячим блинчиком. Не найдёте вы здесь и каких-нибудь волонтёров, не будет и вездесущих журналистов. В этих местах люди привыкли полагаться только на самих себя. И они уж точно не ведут какой-нибудь слезоточивый форум или страничку «ВК».

Короткая память ― гарантия печального будущего

Пока уклонисты удирают за кордон, сопровождаемые насмешливыми комментариями приграничных жителей и собственными страхами, культивируемыми искусственно, в России образовалась некая лояльная модель отношения к этому явлению. Вроде «мы не станем осуждать этих людей». Некая попытка проявления кривого чисто медийного гуманизма.

И с этим можно было бы согласиться. В конце концов от бычков, бегущих в стаде, никто не требует избирательности, разумности и тем паче гражданственной позиции. Популяция этого офисного «планктона», разнообразных «манагеров» и «айтишников», выращивалась намеренно и подкармливалась годами.

Но каждый раз в памяти всплывает заснеженная трасса, темнота, облачка пара, витающие над человеческой рекой в морозном воздухе, и ощущение брошенности. Брошенности целого народа, а не тебя лично. Словно тьма, родившаяся на майдане, как раковая опухоль, расползается по земле, и никому до этого нет никакого дела.

Вот поэтому и не получается у меня так снисходительно смотреть ни на «сентябристов», ни на волонтёров, внезапно ощутивших острую нужду играть в «армию спасения». Не выходит, и всё тут.

Сергей Монастырёв,
специально для alternatio.org