Альтернатива

Гитлер не любил и боялся евреев, считал их источником большинства бед немецкого народа, желал выдавить их из Германии, а когда выдавить не получилось, решил полностью уничтожить. Результатом стала потеря множества учёных, в том числе всемирно известных физиков, переехавших в США, что позволило американцам создать атомную бомбу к 1945 году, а немецкий атомный проект затормозило и лишило фюрера «чудо-оружия», способного (появись оно у немцев в 1944 году) реально изменить ход войны. При этом статс-секретарём Министерства авиации, вторым человеком в люфтваффе после Геринга, работал Эрхард Мильх, позднее командовавший 5-м воздушным флотом и занимавший должность генерального инспектора люфтваффе.

Гитлер сам в 1933 году просил Мильха занять должность статс-секретаря Министерства авиации. И надо сказать, что без Мильха люфтваффе никогда не стали бы тем гибким инструментом блицкрига, который терроризировал Европу от Атлантики до Урала с 1937 года (Испания) по 1943 год (потеря немецкой авиацией господства в воздухе на Восточном фронте после битвы за Кубань). Более того, без знаний и энергии Мильха Геринг не смог бы перевооружить германскую авиацию на реактивные самолёты (в конце 1944 — начале 1945 года на вооружении рейха находились уже сотни реактивных истребителей, бомбардировщиков, штурмовиков). Правда, рейху это действительно выдающееся достижение выдающегося организатора Мильха уже не помогло, но крови союзникам попортило немало.

Дослужившийся в конце концов до генерал-фельдмаршала люфтваффе Мильх в своё время не смог поступить на службу ещё в кайзеровский флот, так как его отец был евреем. То есть в соответствии с Нюрнбергскими расовыми законами он вообще не мог служить в вермахте. Геринг при назначении Мильха использовал предоставленную Нюрнбергскими законами лазейку, в соответствии с которой командир сам определял степень арийскости своих подчинённых (с этим связано часто приписываемое Герингу высказывание: «Кто еврей в люфтваффе определяю я», — по документально неподтверждённым слухам, он сказал это, когда ему принесли досье на Мильха). Но и здесь был нюанс. Командир мог определять арийскость подчинённого, если речь шла об уже служащем офицере, Мильха же брали на службу из «Люфтганзы» — из гражданской компании.

Мать Мильха убедили ради карьеры сына дать показания, что она изменяла мужу и биологическим отцом Эрхарда якобы был другой человек — германский аристократ, но это никого не могло обмануть. Гитлер знал, кого просил стать статс-секретарём Министерства авиации и кого потом держал на службе, спасая от гнева Геринга, когда Мильх умудрился поссориться с наци № 2.

То есть исключения в антисемитской политике Гитлера были, и логика должна была подсказать ему, что лучше иметь Эйнштейна и прочих евреев-учёных в Германии, чем выталкивать их в США. Если бы даже они не работали на рейх, то не работали бы и против. Однако его убеждённость в том, что en masse евреи опасны для «национальной революции» (именно так нацисты именовали свой приход к власти), не позволила ему руководствоваться в своих действиях логикой. Раз приняв определённую точку зрения, он физически не мог признать, что ошибался.

Притом что те крайние формы антисемитизма, которые привели к холокосту, были вовсе не обязательны для нацистского режима в Германии: до гитлеровских чисток нацисткой партии в ней встречались и евреи. Ведь, по сути, социализм, стал «национальным» с началом Первой мировой войны, когда все социалистические партии Европы поддержали свои правительства и проголосовали за военные кредиты. Без «национализации» социализма, при сохранении партий II Интернационала на интернационалистских позициях, Первая мировая война была бы невозможна.

Но партии меняли свою позицию не просто так, а потому, что менялась позиция их групп поддержки (европейских рабочих), которые в условиях военной пропаганды восприняли радикально-националистические лозунги. Война закончилась, а «национализация» социализма осталась. Не случайно большевики-интернационалисты, подчёркивая своё отличие от социалистов-националистов, назвали создаваемый ими новый III Интернационал уже не социалистическим, а коммунистическим. Правда, сами большевики очень быстро столкнулись с национализацией уже коммунизма. И не где-нибудь, а в самом СССР как следствии их же собственной политики «коренизации». Слишком радикальных национал-коммунистов удалось унять при помощи репрессий (их просто расстреляли за излишнее усердие в «коренизации»), но их дело не пропало и выстрелило в СССР в 1991 году, когда в большинстве республик сепаратистские движения возглавили их коммунистические лидеры (да и в России Ельцина вырастила именно компартия).

Любые отклонения от стандартного буржуазного национализма, рассматривающего нацию как объединение граждан государства, в конечном итоге приводят к ненормальному радикальному, ксенофобскому национализму. При этом политика «мультикультурализма» его не побеждает, а поощряет, всего лишь разворачивая острие ксенофобии против государствообразующей нации за счёт ярко выраженной промигрантской политики. Мы серьёзно заблуждаемся, когда считаем, что нацизм — это когда свастика и усики, когда возвеличивается белая раса. Нацизм может быть очень даже кудрявым и шоколадным, а белую расу он может угнетать прямо по месту её проживания, переезжая для этого к ней из Африки.

Нацизм, как и любое другое идеологическое движение, многолик и изменчив. Меняются времена, возникают новые технологии, меняется общество, и старые идеологи применяются к новым обстоятельствам, зачастую мимикрируя до неузнаваемости, а в иных случаях нагло отрицая свою идеологическую сущность, как это делают украинские нацисты, провозглашающие себя демократами, а нацистами — всех, кто с ними не согласен.

У них, мол, президент — еврей и поэтому не только они сами не нацисты, но и Бандера едва ли не интернационалист. Улавливаете логику? И я не улавливаю, но кому нужна логика, если в качестве аргумента можно использовать эмоцию. Кстати, их президент этим успешно занимался большую часть своей жизни, показывая им со сцены их же глупость. А они радовались как дети и хохотали над придурошными ужимками, не понимая, что смотрят в зеркало.

У Зеленского хорошо получалось работать злым комиком. Злым, потому что он мечтал не кривляться на сцене, а смеяться в зале, но сидящие в зале его не принимали за своего, хоть готовы были ему платить за сцену и в конце концов даже выбрали своим президентом (своей последней надеждой на спасение от самих себя) на основании его же сценического образа, созданного для наиболее эффективной эксплуатации их эмоций. Он их ненавидел, они его не любили, но оказались неспособны жить друг без друга. При этом и жить вместе они неспособны: объединение украинцев и Зеленского ведёт к гибели обе части этого противоестественного союза.

В общем, жизнь полна противоречий. Навозный жук в древнем Египте — скарабей — был божеством для всех окружающих, а сам жил в дерьме и питался дерьмом. Но ему это нравилось. По крайней мере он не мог иначе. И современные нацисты не могут иначе. Гитлер взял на службу Мильха, но заставил весь рейх делать вид, что верят, что Мильх — бастард германского аристократа, а не сын еврея. Украинские нацисты взяли на службу Зеленского, чтобы заставить всех поверить, что они не нацисты, потому что при Гитлере германское общество осуждало евреев, а сейчас человечество осуждает нацистов. Закончат все нацисты так же, как Гитлер, и евреи тут ни при чём, просто, сидя в нацистском дерьме, не стоит рваться в божественные скарабеи.

Ростислав Ищенко,
специально для alternatio.org