Альтернатива

Целое десятилетие Рим изматывал Ганнибала, не отступая от стратегии Фабия Максима. И только после этого стали возможны победы Сципиона. Однако и тогда Кунктатор был против активизации боевых действий, резонно считая, что может додавить Карфаген и Ганнибала без пролития лишней крови, тем более, что наемная армия слабела и разлагалась в отсутствии громких побед и большой добычи, а по мере ухудшения ситуации на фронте, нарастали противоречия между Карфагеном и полководцем. Сражение же – всегда риск.

Министр внутренних дел Арсен Аваков шокировал украинское общество информацией о том, что уже около 500 ветеранов АТО свело счеты с жизнью. И это заявление было сделано на фоне постоянных сообщений о психопатическом поведении бывших «атошников», устраивающих драки и дебоши, совершающих чаще всего бессмысленные убийства, а также практикующих грабежи и иные правонарушения. Неслучайно такие понятия, как «активист майдана» или «ветеран АТО», становятся в массовом сознании синонимами слова «сумасшедший» или «преступник»

Украинские СМИ массово стали именовать Порошенко Вальцманом. Особенности биографии его сменившего фамилию отца были известны и раньше. Но до занятия Петром Алексеевичем президентского поста никто не намекал на его еврейские корни. В еврействе обвиняли практически всех украинских политиков националистического разлива. У Тимошенко, Яценюка, Кличко, Тягныбока и даже у местечкового фюрера Яроша – у всех были найдены еврейские корни, о чём «честные» украинские журналисты немедленно проинформировали общественность. И только Пётр Алексеевич Порошенко, чей папа (расхититель социалистической собственности, получивший срок при советской власти и звезду Героя Украины, дающуюся только за военные подвиги, при Ющенко) представлял идеальный образ «еврея-мироеда», оставался в глазах широких масс истинным украинцем.

В 1995 году советский и российский фантаст Борис Стругацкий опубликовал в газете «Невское время» заметку под названием «Фашизм — это очень просто. Эпидемиологическая памятка». Приводим ее текст целиком

Если бы к концу 2013 года на Украине существовала сильная русская политическая структура, она бы могла стать костяком силового противодействия государственному перевороту. Поверьте мне, если бы вдруг в столице было поднято знамя борьбы с беснующимся на киевских улицах неонацистским молодняком, я, и такие как я, встали бы под него не раздумывая. И если бы было необходимо, взяли бы в руки оружие. (Кстати говоря, я не только умею писать тексты, но ещё и неплохо стреляю.) И уж поверьте мне, если бы для защиты страны от надвигающегося кровавого беспредела и хаоса надо было бы стрелять, я бы стрелял. Тем более, что алгоритм действий тогда был предельно простым.

Как все прекрасно начиналось! Какие отличные были планы – создать самую мощную армию в Европе и наконец-то раздавить «проклятую Рашку», чтобы и подумать не могла нарушать священные рубежи трипольской культуры укров, так великолепно мутировавшей в «украинскую Украину», где каждый первый – «справжний эвуропэець», ненавидит Путина и мечтает ему доказать это на поле брани. Чтобы потом понести свет пробуждения в Рашку и там всех освободить. От всего. А свобода таки встретила всех радостно у входа и кто-то кому-то что-то передал. То ли «Волобуев, вот ваш меч!», то ли наоборот…

Обстановка оставалась крайне нестабильной. Мировая революция могла буквально задохнуться в своей колыбельке. Петлюра снюхался с поляками. А те перешли в наступление. Из Крыма готовился выбраться Врангель. На юге Украины буянил Махно. Тут каждое доброе слово было на счету. Тем более, слово Винниченко — известного до революции писателя, которого не только знал, но и ругал за аморальность произведений сам великий Ленин! Один из романов Владимира Кирилловича — «Заветы отцов» — подсунула Ильичу еще в эмиграции в 1914 году его любовница Инесса Арманд. Ильич долго плевался, обозвав винниченковское творение «архиплохим подражанием архиплохого Достоевского».

Они хотели бы возвести свою провинцию на степень нации, образующей самостоятельное государство. Предпочитая ценности своей провинции ценностям великой нации, в состав которой они входят, они начинают критиковать её ценности, стараются видеть в ней действительные или воображаемые недостатки и проникаются ненавистью к ней. Дальше своей колокольни они ничего не видят. Такое умонастроение нельзя назвать национализмом: это - провинциализм.

Позавчера просто хоронили нашего товарища. У меня реально был нервный срыв. Потому что хоронят парня, а там стоит урод-замполит, который за два месяца получил уже два звания. А погибший парень был без каски. Была бы каска, возможно, он остался бы жив. Это случилось уже в Луганске, в Жовтневом районе. Как-то приезжает этот Шаповал доводить нам какую-то информацию. И я ему все эти вопросы – про «БМВ», про перестрелку, про буторфанол – задаю. Это было на блокпосту возле Счастья, под мостом. Ни на один вопрос он конкретно ответить не смог. Я говорю: привезите нам военного прокурора. Вместо этого нас снимают с блокпоста и бросают в Луганск, где нас и накрыло

Русский не умеет жить для себя. Когда он молится в храме, он молится за весь мир. Когда он выходит на встречу к врагу, за его спиной — все человечество. Русский рожден быть героем или святым! Посередине — ничего нет! Или есть, но не русское. Любое описание происходящего с русским человеком может быть описано только в превосходных степенях. Иначе не имеет смысл и рот открывать.

Предоставляем вниманию читателей перевод интервью журналисту передачи Conflict Zone, англоязычного телеканала Deutsche Welle, опубликованное 06.11.2015.

Во многом эти попытки тщетны, так как украинство и русскость рассчитаны на принципиально разную культурную ориентацию, которую можно сравнивать как великое со смешным. Если достижения и имена деятелей великой русской культуры известны всему миру, то «гении украинской культуры» почитаемы только в узких кругах украинствующей интеллигенции и максимум на что могут претендовать, это на пропагандистов народного крестьянского фольклора. Адепты украинства не отдают себе отчета в том, что борьба со всем русским является фактором полномасштабной деградации украинского общества, тем самым отделяющего себя от великих достижений культуры, имеющих всемирное значение.

Если рассматривать англо-американские отношения через призму боевых действий на Украине, то англичане — это такой бульдог для битья, на которого американские политики посредством своих СМИ повесят военный провал на украинском театре военных действий. Совсем как при провале операции «Маркет гарден»…

Культуру языческой Руси незачем ни принижать, ни романтизировать. Она была не «выше» и не «ниже», чем дохристианская культура германцев, кельтов или балтов, — правда, едва ли наши цивилизованные современники сочли бы любую из них высокой, взглянув на нее вблизи. Предаваться романтическим грезам всегда лучше на расстоянии... Сейчас, когда историей занимаются геометры и гидравлики, философы и сатирики, в области древних культур сделано немало «открытий чудных» — но это уже отдельная и весьма печальная тема. Науке достаточно известно о культуре и быте древних славян, и всех интересующихся можно отослать к работам специалистов-археологов.

Между политикой и криминалом часто проводят аналогии, и не зря. В самом деле, криминальные методы не какое-то табу в политике. А если взглянуть на историю, то становится непонятно — криминал вышел из политики или политика из криминала. Например, словосочетание «наше дело» на итальянском языке звучит так: «il nostro caso». Ничего не напоминает? Зато слово «республика» на латыни означает «общественное дело», что в рамках Рима и было «нашим делом». Забавные словесные обороты…

Чтение материалов на украинскую тематику рождает в читателях диаметрально противоположные эмоции. Россияне чаще сочувствуют пострадавшим и рассуждают о неизбежной нашей победе. Евроукры, как правило, злорадствуют и гонят чернуху. Но есть ещё одна категория читателей…

Я помню мечты своего детства. Я кем-то хотел стать, как и большинство моих сверстников. Я  мечтал о великих свершениях, а по сути о том, чтобы быть кому-то быть нужным: людям, стране, всему миру. Я хотел быть героем своего времени и я мог им стать. Учёным, режиссёром, простым рабочим. Но потом пришла перестройка, и мои мечты куда-то исчезли. Жизнь превратилась в банальное выживание, какой-то отчаянный бег без цели. Деньги, бизнес и карьера. Во всём этом нельзя обнаружить смысл охватившей меня суеты. Зачем я живу? Какова моя цель? Её нет. Я превратился в биоробота, который мечется в поисках топлива...

«Оседлать законы истории» (И.В. Сталин), как убедительно доказала практика, лишь силовыми методами невозможно. Поэтому в современных условиях столь важной оказывается «мягкая сила», проявляющаяся как особый тип влияния, особый вид власти, непосредственно связанный с информационной революцией, с самим объемом информации и его ростом по экспоненте, а также со скоростью и широтой распространения этой информации благодаря новейшим коммуникативным технологиям. Информационная революция позволяет перекодировать сознание, начиная с изменения исторической памяти и заканчивая миром символов-смыслов. Причем именно смысло-символический мир является наиболее значимым, так как на него в значительной степени ориентируется социальная память общества, позволяющая противостоять как разрушению извне, так и самоуничтожению.

В последние годы украинское информационное пространство напоминает стены грязного, заплёванного лифта в старой многоэтажной панельке, расположенной в спальном районе на окраине города, где живёт люмпенизированный пролетариат. Эти лифтовые стены, представьте себе, густо исписаны и изрисованы. На них очень много разной информации. Но ценность этой информации – нулевая. По сути, она не более чем грязь, которой лучше бы не было. Таким мне видится украинское информационное пространство.

На прошедшей неделе Пётр Алексеевич Порошенко дал лучший из возможных ответов сторонникам теории американского контроля над всем и повсюду. Это такая разновидность сторонников теории заговора. Только классические «теоретики-заговорщики» считают, что всей историей человечества (от возникновения 400 тысяч лет назад древних укров, до наших дней) руководят Ротшильды с Рокфеллерами и масоны с рептилоидами (что, впрочем, для них одно и то же). А для спасения человечество должно принять «древнюю славяно-арийскую веру», о которой никто ничего не знает, кроме, разумеется самих «охотников за рептилоидами»